Приехав в Москву, я заметила, что часто возле домов, в качестве зелёных насаждений, растут невысокие чахлые кустики. Обычно они были стрижены, но за домами, где деревья росли вольно, эти кустики могли дорастать до 2 метров. А обратила я на них внимание потому, что листья уж очень у них были похожи на листья акации. Только размером значительно меньше. Тогда я объяснила это климатом: на юге всё больше и пышнее. Кустики состояли оз 2-4 стволиков в 2 пальца толщины, кривоватые, с тонкими гибкими ветвями. Приглядевшись, можно было заметить колючки, которые прятались на ветках. В июне появились цветы. У-у-у, как они меня разочаровали: я ведь ждала увидеть, пусть и меньшие по размеру, но цветы акации, а увидела невзрачные, совсем маленькие одиночные жёлтые цветочки. Потом на месте цветочков появились ... стручки, как у гороха. Их обрывали ребятишки и делали свистульки-гуделки, издающие пронзительный звук. И только листья ( на тонком прутике по обеим сторонам идут параллельно листочки, образуя листовую пластину) были похожи на акацию.
Зря я с сожалением поглядывала на москвичку, она-то и оказалась настоящей акацией-караганой, а акация на моей родине была - робинией. В очередной раз я удивляюсь: в каком благословенном месте я жила - даже самое обычное дерево неудобий - акация- была не просто акация, а робиния. Дерево красивое, со свежей яркой листвой, хорошо стригущееся и на Западе растущее в виде аккуратного деревца с круглой кроной.
Моя акация или робиния была падчерицей среди обилия растительного царства Дома Отдыха. Росла она на самых неудобьях, почти никогда не поливалась, а летом была покрыта слоем пыли, ибо росла почти всегда рядом с дорогой. Зато она была первой красавицей весной. Цвела одновременно с сиренью, в апреле. Сначала, в пору весенних дождей, робиния стояла вся покрытая прошлогодними стручками с семенами. В ветреную погоду они так жалобно шелестели, иногда роняя стручки на землю. Стручок был коричневого цвета, в 10 сантиметров длинной, с тёмно-коричневыми семенами с горошину, только плоскую. В первые устойчивые тёплые деньки дереве как-то сразу покрывалось нежными, салатного цвета, шёлковыми листочками. Ведь акацию белую называют еще и шелковой. Как точно! Деревца стояли стройными рядами сразу за столовой и у крайних корпусов. Сами деревца казались ещё молодыми, но кора на стволах была вся потрескавшаяся, в трещинах. Дождевая вода скатывалась по коре и казалось, что не только корни, но и кора пьёт эту воду, пьёт впрок, запасаясь на время знойного лета. В 20 числах апреля все деревья были в цвету: среди светлой листвы гроздьями, кистями, похожими на виноградные, белели соцветия акации.
Нагнуть ветку акации, чтобы сорвать цветок, было нелегко. Деревья были достаточно высокими, как вишня или слива, и нам, детям, приходилось или забираться по прямому стволу и нагибать ветку ногой для тех, кто внизу, или просить взрослых ребят нагнуть ветку. Ветка, как будто зная, что её чудесные цветы привлекут внимание, вся ощерилась колючками. Но это не пугало, мы нагибали ветки и ломали их, как ломают сирень. Белые кисти пахли сладковато, но с травяной ноткой. Пчёлы забирались внутрь цветка, похожего на башмачок, и копошились там в жёлтой пыльце. Мы стряхивали ветки, чтобы случайно заплутавшая пчела не укусила. Потом срывали кисть с цветами и ... ели. Цветы были сладковатыми, с приятным, еле ощутимым ароматом.
"Белая акация" -так называлась оперетта, которую я узнала классе в 6-7. Странное, на первый взгляд, было название, учитывая, что оперетта рассказывала о любовной истории вернувшегося из плавания молодого человека. Действие происходило в Одессе. Во дворе цветёт белая акация. И даже тогда маленькой девочке были понятны все параллели: цветение акации ассоциировалось с весной, а это пора любви. Вернувшегося из плавания героя ждало разочарование: его девушка - яркая и блистательная- оказалась ему не верна. Зато в этом же дворе оказывается другая - совсем простушка, самая обычная, ничем не примечательная. Она и оказывается избранницей. Какое ёмкое название: акация, такая неприметная и простая среди других деревьев, в пору цветения превращается из золушки в принцессу. Белая акация - простота в обыденности и пышность в цветении. Сколько параллелей с человеческой жизнью...
Но была у нас и акация колючая, огромное дерево с гигантскими, почти 30 сантиметровыми стручками. Семена напоминали фасолинки, глянцевые и блестящие. Как цветёт этот гигант, я никогда не видела, а вот мёдом из створок стручков лакомилась. После зимы, среди сопревшей прошлогодней листвы, лежали отсыревшие, мягкие, почти чёрные стручки этой странной акации. Если открыть стручок, то по его краям можно обнаружить зеленоватую липкую массу, клейкую и сладкую. Однако начинавшую горчить, когда попадала в рот. Поэтому этот "мёд" можно было только пробовать, иначе горечь во рту вызывала тошноту.
Теперь я знаю, что это дерево называлось цератония, а еще - рожковое дерево. Из него, действительно, когда-то делали сладости - конфеты, поэтому иногда его звали и конфетное дерево. Семена же, которые были все одинакового размера в стручках, использовали для взвешивания. Они, одинаковые по массе (200 мг), служили гирьками при взвешивании драгоценных камней, отсюда единица массы драгоценных камней — карат (от греч. keratio — стручок рожкового дерева).
Гигантская акация была во всём гигантом: особенно удивляли её почти 10 сантиметровые колючки, а само дерево возвышалось над всеми деревьями и гордо распластывало свои ветви в сторону. По одиночке оно не росло, его тоже сажали в посадках. И я думала, что участь его - быть всегда высоким и неуклюжим, так как особой красоты не было ни в цветах, ни в листьях. Оказывается, дерево это ценится за необычную крону, которая может достигать огромного размаха. Где-то в "италиях и франциях"его сажают вольно, чтобы ветки не стесняли соседи. И тогда, в ясное солнечное утро оно отбрасывает рифлёную тень, а солнце серебрится в ветвях, будто запутавшись в них. На фото это очень красиво. Но, видимо, у нас из-за дефицита земли, посадили этого гиганта среди посадок белой акации, и смотрелся он, как гадкий утёнок среди кур. А был-то ... лебедем - .....
Как часто человек остаётся неприметным для других только потому, что нет надлежащих условий. Ещё обиднее, что сам он этого и не знает о себе. Но если "посадить" его вольно и дать свободно развиваться, то однажды можно будет увидеть ... "солнце в его ветвях".
